Давным-давно жил лорд, в своём же замке.
Со всею челядью, и престарелой мамкой.
Как все был сноб, и жизнь текла тоскливо,
но вот однажды вечерком дождливым,
в тот самый знамнеитый "файф о клок",
лорд, как-то, не на шутку, занемог.
Он поперхнулся косточкой от вишни,
и дух из лорда на свободу вышел.
Какой скандал в семействе благородном,
ведь можно было ждать чего угодно.
Но, чтобы так, без крови и затрат,
сам подавился – и – никто не виноват!
Старуха мать, поправивши пенсне,
вдруг, изрекла – что все они в го@не!
И, чтобы избежать позора в Свете,
за это должен кто-нибудь ответить.
Своей пе@ерастической походкой,
и как всегда с убийственной находкой,
чтоб наизнанку вывернуть нутро,
припёрся в замок, коротышка Пуаро!
Обнюхав всех, от мала до велика,
сломав паркет весь, в поисках улики,
заумным трёпом вынеся всем мозг,
собрал семейство, на усах поправив лоск.
-- Мне всё понятно! Сей вопрос – решён!
Хотите знать, и кто же здесь – ган@он?
Не скрою, что сначала был садовник,
потом, я думал, повар – уголовник!
Жену с мамашей – старых куртизанок,
отбросил я, как злостных лесбиянок!
Дочь с сыном тоже, как-то, не у дел,
иметь друг друга, мыслей их предел!
И чтобы избежать, пардон, гротеска,
убийцей будет, как всегда – дворецкий!
У них там всё пристойно и лордово - традиции и прочая мура. А мы про то могём на фене новой, как Шаов спел про это не-вчера:
«Не от взрыва бомбы, не от подлого ножа, Не от пули киллера крутого, (злого) Несолидно помер! – говорили кореша, – Подавился косточкой вишнёвой!
Оркестр играл Шопена, лабух жарил на трубе. Кладбище наполнилось народом (сбродом), И татуированный соратник по борьбе Произнёс такую речь над гробом:
«Ша, не в кипеш масть, прикиньте к носу, фраера, Лапти сплёл наш старый кореш Сеня, Мелкий зехер не докнокал и сыграл жмура. Щас он с Богом ботает по фене!.."