Разлились ширóко весенние воды,
И бедствие терпит лесное зверьё.
А значит, помочь надо детям природы,
А значит, поставлен ОСВОД под ружьё.
Потоп не всемирный, однако, опасен,
Но как пионеры готовы к нему
Мазай, дядя Женя*, кинолог Герасим
И гордость ОСВОДа – собака Муму.
Они нацепили нагрудные знаки:
Зверей выручать – не дурацкий каприз.
И в лодке втроём, не считая собаки,
Поехали зайцам устроить Гринпис.
Мазай сел на вёсла и, ну ими двигать,
Герасим, на деда уставясь в упор,
Цитировал жестами «Красную книгу»,
А Женя точил свой любимый прибор багор.
Приплыв на участок, где мокли клиенты,
Без слов развернули спасательный фронт:
Спасали в режиме конвейерной ленты
Спасательным кругом, Мумой и багром.
Работу свою мужики знали туго.
Всё споро, сноровисто и по уму.
Гоняли Муму раз за разом по кругу,
И вот результат – утонула Муму.
На дне очутилась собака-спасатель.
Пока горевали по ней мужики,
Узнала она, что на дне некто Сатин,
Узнала Евангелие от Луки.
Тот в уши надул ей по самое «здрасьте»,
Такими словами закончив рассказ:
«Жить в иле придонном – отдельное счастье.
Короче, камрад, оставайся у нас».
Но сердце собачье рвалось на свободу,
Постыло спасателю в иле житьё.
Ведь знала, как трудно придётся ОСВОДу,
Что может загнуться ОСВОД без неё.
Сказала: «Зачем мне житьё в вашем иле
Без неба и солнышка? Это ж фигня!
Жить в иле - удел для собак Баскервилей,
К тому же, ОСВОДу никак без меня!»
Ей Сатин в ответ: «Прекращай свои сопли
Про небо, про солнышко там, в вышине.
Ты лучше скажи, ты утопла? Утопла!
Не рыпайся, значит, на дне, так на дне».
Несчастный Герасим рыдал и терзался,
Рубил себе жестами голову с плеч.
А Женя с Мазаем, довыловив зайцев,
Решили, что тело бы надо извлечь.
Но! В деле спасенья порядок есть чёткий:
На цифры спасённых, знай, делай упор.
Мазай приступил к скрупулёзным подсчётам,
А Женя продолжил точить свой топор багор.
Муму не воротишь, уж как ни терзайся.
При паводке слёзы совсем ни к чему.
Мазай принялся обилечивать зайцев,
А зайцы спасти захотели Муму.
Пронёсся их крик, тишину разрезая.
И здесь отделить надо мух от котлет:
Слащавый прозаик напишет про заек,
Тогда как про Зайцев напишет поэт.
О, Зайцы, вы вместе – великая сила,
И, пусть вы – трусливые пять из шести,
И пусть вас Муму ни о чём не просила,
Вы твёрдо решили собаку спасти.
А что ж мужики? В каноническом стиле,
Не в силах мириться с потерей такой,
Конечно, достали, конечно, разлили,
Естественно, выпили за упокой.
Герасим устроил слезливую сцену.
Когда после третьей добавил одну,
Он жестом вскричал, что убьётся апстену,
Но в воду упал и затеял тонуть.
Мазай, заприметив, что сделал Герасим,
Добавил и с криком: «Спасай пацанов!»
Нырнул и, конечно, утоп в одночасье.
А как не утопнешь с пяти стаканóв?
Редело спасателей смелое племя
От пьянства, как главной из прочих невзгод.
В итоге, остался один дядя Женя,
И то, за багром чтоб продолжить уход.
Да, список утопших стал несколько длинным.
Не мешкая Зайцы за дело взялись.
Известно, что клин вышибается клином.
А тут надо выбить Гринписом Гринпис.
И Зайцы, держась друг за друга с отвагой
(Скрывая тем самым своё естество),
Прошли акваторию, просто, как драгой,
И много подняли чего и кого.
Пускай еще рано от радости прыгать,
Но зайцы сложили рядком на корму
Мазая, Герасима, «Красную книгу»
И гордость ОСВОДа – собаку Муму.
Они растерялись немного вначале,
Но в целях спасенья качать принялись.
И всех, даже книгу, они откачали,
Скачав с Интернета последний релиз.
И с этого места всё чётко и ясно,
Считать дело сделанным можно теперь.
И Женя в отчёте фломастером красным
В конце приписал «Спасены без потерь».