Дню Победы Эльтонская трагедия- Поздравления с Днем Победы, стихи о войне- Несмешное- ЮРИК- ХОХМОДРОМ

В Волгоградской степи, на границе с Казахстаном, стоит памятник.
7 октября 1942года на том месте 24 фашисткских юнкерса разбомбили беззащитный эшелон с семьями металлургов двух Сталинградских заводов. Больше тысячи ни в чём неповинных жертв.

Их памяти посвящаю.

                                        «Кто к нам придёт с мечом, от меча и погибнет».
                                                                         А.Невский.

Она уплывала из родного города, если это ещё можно назвать городом. Уже больше месяца фашисты бомбили Сталинград. Самое обидное, что очень часто стаи этих хищников безнаказанно возвращались назад. Казалось что наша авиация умерла, она несколько раз видела воздушные бои, где наши лётчики своим героизмом пытались свести к минимуму удары фашистских бомбардировщиков, бесстрашно ввязывались в бой с многократно превосходившими по численности стаями фашистких юнкерсов, но вдруг загорались и проведя по н*** жирную чёрную полосу дыма взрывались соприкоснувшись с землёй. Она видела, как горели немецкие самолёты, сердце от радости было готово выскочить наружу, так вам и надо рвалось из груди. Но в основном самолёты выстраивались в смертельную карусель и безнаказанно, тщательно обрабатывали понравившийся им объект.
                                  1
Совсем случайно, Аня выжила после первой бомбёжки.   Она с соседкой забралась в погреб, и это их спасло, бомба попала прямо в дом и от него ничего не осталось. В этот день с работы не вернулся отец. Выкопав в погреб проход, они продолжали там жить. От голода спасало поджаренное зерно, которое собирали у сгоревшей мельницы. Завод продолжал работать, несмотря на то, что частенько приходилось разгребать завалы и хоронить погибших, близко знакомых и совсем незнакомых людей. Через неделю после очередной бомбардировки Аня нашла убитой свою мать. Сердце словно окаменело. Ей всего семнадцать и она осталась одна, в Саратове жила мамина сестра, а старший брат ушедший добровольцем на фронт, уже почти год не подавал никаких вестей.
Почти месяц они прожили в погребе, и вот как-то в середине дня появился молодой, раненый в руку офицер и приказал всем гражданским вечером прийти к набережной, для эвакуации.
Золотая осень, тёплая, почти жаркая днём, ночью была прохладной, даже можно сказать холодной, родная Волга всегда светлая и торжественная, гнала холодные чёрные волны. Днём под вражеским огнём переправлялись только войска,сразу же вступая в бой, ночью же шла эвакуация гражданского населения. Тёмная осенняя ночь спустилась над разрушенным Сталинградом, ни огонька, город казалось,был мёртв, но так только казалось.
К берегу подошла огромная баржа и люди, молча кто с вещами, кто налегке начали грузиться, чтобы покинуть родной город. Потом грузили раненых, в основном лежачих, которые иногда безнадёжно стонали, то там, то здесь вдруг раздавался детский плач, быстро замолкавший. И только громкие команды немолодого уже старшины исполнялись быстро и непрекословно.
Анина соседка молодая женщина с маленьким ребёнком, что-то постоянно шептала ему и ребёнок словно понимая, молча, смотрел на мать, не закрывая глаз. До сих пор из ума не шли те детские глаза, смотревшие на свою мать. Ему-то было в ту пору всего три месяца. И вот баржа толкаемая буксиром, чуть сваливаясь по течению, медленно двинулась к другому берегу.
На противоположенном берегу раненых ждали машины, а гражданские пешком двинулись в путь, подальше от войны, от разбомбленного Сталинграда, который мужественно защищался, не давая фашистам подойти к берегам Волги.
Степь рыжая, выгоревшая, склоняясь от ветра высохшею жухлой травой, встретила людей пыльной дорогой, по которой уже не один день мирные жители и раненые защитники, покидали осаждённый город. Весь день шли не останавливаясь. Под вечер, остановившись на каком-то хуторе люди от души напились воды. Сил практически не осталось и тут их стали грузить в полуторки и отправлять на станцию.
Всю ночь полуторка с раскачивающимися,громко скрипящими бортами и стонущим двигателем, в которую погрузилась Аня с соседкой, везла их к станции. В машине люди повалились в сон, трясясь и подпрыгивая на дорожных ухабах. Поутру их погрузили в теплушки и длиннющий состав поезда,страшно чадя чёрным дымом от паровоза радостно свистнув, быстро двинулся на восток. Несколько часов состав двигался не останавливаясь, но вот, как бы утомившись эшелон остановился и люди кто с чем кинулись к разъезду в поиске воды. По просьбе соседки Аня тоже побежала к разъезду. И вдруг страшно знакомый крик: "воздух", заставил её спрятаться в какой-то канаве. Что было дальше снилось Ане всю её жизнь, стая юнкерсов словно жадные хищники накинулись на беззащитный гражданский эшелон. Бомбы с методичной последовательностью ложились точно на вагоны с людьми. Теплушки как карточные домики разлетались на щепки. В ужасе бежавшие от эшелона люди, тут же попадали под смертоносный огонь крупнокалиберных пулемётов. Сухая степь как спичка вспыхнула смертоносным огнём, который беспощадно сжигал беспомощных раненых. Всю эту зловещую карусель Аня наблюдала из приютившей её канавы, которая спасла ей жизнь. Она с беспомощной ненавистью смотрела на пикирующие самолёты, судорожно вздрагивая от непрерывных разрывов бомб.
                                    II
Ганс Вернер был одним из самых опытных, лучших лётчиков четвёртого воздушного флота люфтваффе, его группа была самой можно сказать удачливой, потерь было мало, а результаты были всегда на высоте. Ему постоянно везло, с самого начала восточной компании. Вот и в тот день их не отправили бомбить Сталинград. Группу направили бомбить железнодорожный мост Саратова, но после взлёта, почему то поступила команда отбой и они оказались в свободном выборе бомбометания. Минуя Волгу, группа удачно разбомбила посудину, застрявшую посередине великой реки и как голодные волки, не насытившиеся такой маленькой добычей, углубились в ровную, как полотно степь. Он сам прокладывал новый маршрут, всем своим нюхом азартного охотника чувствуя лёгкую добычу. Судя по всему впереди должна быть железная дорога, а уж там он найдёт свою жертву. О, мой Бог, что это, про себя восхитился Ганс, под фюзеляжем его машины вместо земли была сплошная белизна.
Да, да он вспомнил, это то - самое озеро соли. Эльтон, Господи красота, какая. Он всегда удивлялся несметным богатствам России. В душе Ганс был противник войны со страной, где он под городом Липецк учился лётному делу. Ему, почему то вспомнились крепкие кулаки русского парня, который ещё тогда по молодости, ничего не боясь крепко набил физиономии им, трём немецким лётчикам, когда они начали приставать к его сестре. После этого Ганс побаивался русских парней, да и в воздухе уже не раз сталкивался с отчаянным героизмом, с которым вступали в бой русские лётчики. Он давно понял, что этот народ победить нельзя, но первые фронтовые успехи и два креста, полученные в награду, один от самого фюрера, сделали из него страстного палача сваливающегося с небес на головы ничего не ожидающего противника. В осенней степи вдалеке, он увидел чёрный дымок. А вот и цель сладострастно подумал воздушный пират, потирая руки о штурвал. Отдав команду, он отрешился от всего мира, вглядываясь в чёрную змейку впереди стоящего эшелона. Ганс сразу понял, что это не был воинский эшелон, но жажда крови, уже заслонила разум и он как стервятник, кинулся на ничего не подозревающую жертву. Всё остальное происходило быстро и бездумно, его группа в пух и прах разбомбила стоявший эшелон и продолжала страстно расстреливать бежавших от гибели людей. Уже на последнем заходе Ганс удовлетворившийся пролитой кровью словно натолкнулся на что-то жалящее, это что-то пронзило его мозг. Он как бы столкнулся с ненавидящим его взглядом с земли, и его словно ослепила эта невидимая ненависть.
                                                       111
После мгновенного исчезновения самолётов Аня вскочила с земли и кинулась в сторону своей теплушки. Горевшее поле было усеяно трупами.
Нет живых, совсем нет живых, но вот с земли поднялась одна женщина и увидев рядом с собой убитых детей, с глубоким стоном рухнула рядом обнимая мёртвые тела девочки и мальчика. А потом Аня нашла соседку, она узнала её по вязаной кофте, у которой не было продолжения, просто руки и кофта, и потихоньку плачущий ребёнок. Аня отодвинула тело без головы, взяла ребёнка и увидев двух парней спешащих в её сторону потеряла сознание.
Сознание вернулось в поезде, ребёнка не было. К ней подошла женщина в белом халате.
- Девушка, вы меня слышите?
-Да, - ответила Аня и громко заплакала.
Слёзы вернули её к действительности.
- Представляете, кофта, руки, а головы нет и Витенька плачет.
Весь эшелон разбомбили. Все мёртвые, а я вот живая. Ненавижу.
И Аня опять заплакала уже потихоньку, как-то по- детски.
- Девушка, вы успокойтесь, это война. Тут или мы их, или они нас.

    - Аня? Ты откуда? Где мама, папа, Вадим?
Аня, крепко обняла тётку и твёрдо, может даже как ей показалось грубо, ответила.
- Нет их больше, никого нет.
- Как нет? Тётка медленно опустилась на стул.
Весь вечер они проплакали, а на следующий день Аня пошла в военный комиссариат и попросилась на фронт.
После её рассказа, её сразу направили на курсы зенитчиц. Занятия уже начались, но Аню приняли, и она стала учиться, как нужно защищать родную землю от фашистских стервятников. Уже весной она с отличием закончила учёбу и была отправлена на фронт в качестве стрелка-наводчицы автоматического 37 миллиметрового зенитного орудия. Батарея в которую определили Аню охраняла железнодорожный мост, по которому ночью и днём в обе стороны двигались эшелоны. Место было спокойное и девчатам казалось, что им очень не повезло. Но вот и их час пришёл, несколько дней подряд немцы пытались разбомбить мост, но две зенитные установки яростно огрызались не давая врагу выполнить задуманное. И вот во время дежурства им передали, что в сторону моста летит группа юнкерсов. Они не заставили себя ждать, выплыв из –за облаков со стороны солнца они строем хотели зайти на бомбардировку моста, но им навстречу откуда не возьмись вывалилась эскадрилья наших истре***елей. Юнкерсы не кинулись убегать, и тут начался воздушный бой. К мосту вывалился один, он явно заходил на смертельную атаку. Аккуратно поймав его в прицел, и немножечко выждав, чтобы наверняка Аня с силой вдавила гашетку. Лёгкий дымок быстро превратился в мощный огонь, из горящего Юнкерса вывалилась точка, превратившаяся в парашютиста. Аня остервенело доворачивала прицел.
-Сейчас, сейчас с яростью шептала она. И опять нога с силой вдавила гашетку. Через мгновение парашют вспыхнул и лётчик горящим комом рухнул на землю.

Как и тогда под Сталинградом Ганс, опять столкнулся с ненавидящим взглядом с земли, его опять словно ослепила чья-то ненависть.
И тут он понял, что зенитка стреляет по его парашюту. Парашют вспыхнул и стервятник лишившись последнего крыла, комом рухнул на землю.