На груди моей брошкою алой и яркой
Заалела манящая спелая гроздь.
Южный ветер примчался нежданным подарком,
Как случайный желанный непрошенный гость.
Я еще не успела испить своё лето...
Сделав вид, что не вижу в упор чужака,
Приоткрыла я ствол, обнажив пару веток.
Отстранилась от старого дуба слегка.
Приближался ко мне темпераментный ветер
Осторожно, почтительно, как к божеству...
Словно к самой завидной невесте на свете...
И вдруг нагло залез ко мне прямо в листву!
Поздно я поняла, что охальник задумал...
Ветер сгинул, свой зуд утолив половой.
Так теперь и стою со своим старым дубом
И с нахально взъерошенной ветром листвой.
Стало больно глазам -- аж до слёз, аж до рези, Не пойму, за какой, извиняюсь, нуждой Разлохмачивал почки берёзы Березин? Добирался, видать, до листвы молодой!
Глаза разъедало кислотным дождём, Обрывки юбчонки листвяной Уже покрывали давно водоём. Некстати тут дуб, мол: - тут сыро, пойдём! А ветер крепчал, окаянный!
Серебрится листва соблазнительно-трепетной негой. У осины предательски ветви от страсти дрожат. Будоражаще в похоти всех обладателей неба, И клокастое облако тут же решило : - отпад!
Вожделенно заходит, в кружении стыд потеряло. И на скорости лезе осине смиренной в листву, Нахлобучив от глаз любопытных лоскут –одеяло, Разьерошило с ветром пути к естеству.
Беззащитна осина в серебряно –лиственной шали. Обнажилась на миг, безутешно задрамши подол. И лениво луна, взгромоздясь на своём пъедестале Наблюдала за облаком : - средний ведь, вобщем-то, пол. : -)
И ещё он не только листву мне взъерошил, А оставил родной, мне ещё мандовошек. И бегут по стволу они влево и вправо, И в часоточном зуде, зашумела дубрава.