В снегу леса давно, и льдом укрылись речки.
Весь день трещал мороз. Всю ночь мела пурга.
И вдруг, под Рождество, наивные овечки
Рванули за травой на сочные луга.
Взрывая наст и снег как спятивший бульдозер,
Отважные стада отчаянно паслись.
И сказочный олень, ударив Санту оземь,
От страха дёру дал в сияющую высь.
Расквасивши свой нос, в сугроб уткнулся Санта, И позой задом вверх привлёк к себе овец. В отсутствие травы, как вида провианта, Нашел он в их зубах бесславный свой конец.
Утробно зарычав и лязгнувши зубами, Подарки проглотив и сани разломав, Все овцы до утра заделались волками. О, что творит с людьми свободы буйный нрав!
Откуда люди там? – скажите, pan Kowalski, Какую мысль вложил в историю хитрец, Хотелось бы понять из сказки мало-мальски, Свобода из людей там делает овец?
И мы, как овцы те, толпимся на дороге, И блеяньем своим не услаждаем слух. Но стоит в темноте попасться нам под ноги, Кого угодно мы затопчем в прах и в пух.