он говорит - тебе ли, не тебе ли
но, сдерживая нежность еле-еле
всегда молчать (ура или увы)
как, знал бы он, запретно, но приятно
не выводить сиреневые пятна
фантазий и стихов из головы
туда-сюда раскачивать качели
каких-то мелочей, не мелочей ли
прокручивать шальное колесо
мечтать (конечно глупости, но может...)
как будто он хоть и не мой, но мой же
потом совсем запутаться
и всё
что есть - и эту лёгкую небритость
и корпуса дразнящую бугристость
присваивать, присваивать в уме
и, уходя от мысли еле-еле
взгляд задержать на рыжем спаниеле
гоняющем позёмку по зиме
она бежит и снег от страсти тает
она стоит – и паром от сарая
а мне приходится (ура, увы) молчать
нарядом вязаная телогрейка
моя ты не моя – не озверей-ка
одна из тёплых выросших сучат
туда-сюда отсель-досель и дальше
не мелочи – к ноге и все куражи
чтоб сдуру не попасть под колесо
в носу свербят сиреневые пятна
а может красные (мне это непонятно
мир сер совсем запутался)
и всё
что есть – такая лёгкая мохнатость
и бьющие сквозь ветер ароматы
и прочих экстерьерных ахиней
но только взгляд владеть имеет волю
но держит крепкий поводок до боли
и не пускает погулять на ней