ШЛА ДЕВЧОНКА МИМО МОРГА- Чёрный юмор- Ременюк Валерий- ХОХМОДРОМ

Ну, а что – морг? Нормальное бюджетное учреждение, между прочим. Обязан присутствовать в каждом культурном городе. И в нашем городке он был, куда ж без него. Народ-то мрет, понимаешь, и довольно регулярно. Не научился пока обходиться без этого. А куда девать свежепреставившихся? По первости сюда, в морг, ясное дело. А дальше – как пойдет: кого в мать-сыру-землю, кого в геенну огненную, а кого и попридержать еще маленько в холодильничке на период следственных действий, да. Вот и стояло это мрачноватое приземистое заведение на тихой боковой улочке по имени Зеленая, идущей параллельно главной магистрали городка. Стояло оно на бугорке, да так, что пешеходный тротуар отделяла от территории морга крутая стенка метра в три высотой, сложенная из гранитных блоков. Обычно вдоль морга народец-то не шибко погуливал, местные знали про специфику заведения и остерегались шататься мимо него без крайней надобности. Ну, суеверные были или что, не знаю.

А только однажды поступил в морг свежий, извините, труп. Со станции. Какого-то пьянчужку забубенного электричка сбила на путях. Насмерть. И руку еще умудрилась ему оттяпать в довесок ко всем прочим удовольствиям. Прибыл он под вечер, смеркаться уже стало. Уложили его местные санитары Авдей да Геша на цинковый стол, чтобы, значит, ждал он там врача-патологоанатома для вскрытия. И руку его отдельную рядом пристроили, для порядку. А у Геши в этот день, как назло, случились именины. И друг Авдей ему проставился поллитрой коньяка молдавского «Белый аист». Настоящий друг, короче. И поскольку дело шло уже к концу смены, решили санитары-кореша не откладывать предстоящее удовольствие в долгий ящик и раздавили пузырек в два притопа, три прихлопа. Дело-то знакомое, чего рассусоливать! Да. А врач Захар Ефимыч чего-то задерживался, что-то его в Горздраве замытарили на совещаниях или где. И, главное, трупов больше не везут. И заскучали как-то Авдей с Гешкой на безрыбье. А пацаны молодые еще оба, студенты местного медучилища. А в морге, значит, подрабатывали, как водится. И говорит тут именинник:
- Слушай, Авдей, скучно мне что-то. Как будто не именины у нас, а поминки. Давай, повеселимся в честь праздничка?
- Ну давай, - тот ему. – А как?
- Есть классная идея! – потирает ладони Гешка. – Мы руку у этого жмура одолжим на время – думаю, он будет не в обиде. Привяжем за палец к катушке с суровой ниткой, которой пузы после вскрытия зашиваем. И подкинем на тротуар перед какой-нибудь симпатичной бабешкой. Да так, чтоб она от руки назад побежала. А мы тут за нитку тянем – и рука за бабешкой поскачет по тротуару. А для пущего эффекту банку консервную привяжем к локтю. Да еще поухаем из-за забора. Вот потеха-то будет, прикинь!

Так и сделали. Проложили суровую нитку из двора морга через ворота вдоль стеночки каменной. Авдей притаился наверху, на стеночке, за липой, с рукой в обнимку - в засаде, то есть. В ожидании подходящей жертвы. А Геша, как автор идеи, устроился за воротами, держа свой конец нитки в руках. И только они все наладили, как им несказанно повезло: в тусклом свете фонарей со стороны станции на Зеленой улице появилась одинокая девичья фигурка с сумкой на плече. Видно, пришла очередная электричка из губернии, и народец начал растекаться с вокзала по городским адресам. Ну, и занесло каким-то ветром эту девчонку именно на нашу улицу. Вот, значит идет она, идет, вся такая красивая, восемнадцатилетняя или около того. Мечтает, возможно, о чем-то возвышенном, девичьем. Минует ворота морга и следует дальше в направлении притаившегося Авдея. А Гешка тому уже и знак условный успел дать, типа, будь готов, пионер! И как только девчонка поравнялась с Авдеем, тот – хрясть! И выкинул на тротуар руку. Аккурат в паре метров от девицы.

Девица, само собой, сначала навела резкость на сюрприз, а после как завизжит! Да как ломанется назад – в полном соответствии с коварным планом наших шутников. Гешка тут же давай тянуть нитку. Рука запрыгала, поскакала по тротуару, банка зазвякала, пацаны за оградой завыли замогильными голосами. Девчонка в ужасе оглядывается, на бегу спотыкается, падает. Рука по инерции прямо-таки на нее и наехала! Тут девица, откровенно говоря, описалась от страха. Да и кто бы на ее месте это не сделал! Я таких, пардон, не встречал.

Но вот она нашла в себе силы стряхнуть мерзкую трупную руку со своего красивого женского тела, вскочила на ноги и кинулась в поисках спасения в ближайший освещенный фонарем двор. А это как раз и был двор нашего морга. Заскакивает, значит, она во двор и видит за деревом у ворот именинника с ниткой в руках, уже не сдерживающего ликования и просто-таки ломающегося пополам от смеха. Тут до жертвы розыгрыша доходит, наконец, суровая правда жизни, явившая ей свое мурло.

И девчонка производит следующие манипуляции. Подскакивает к шутнику, выхватывает из кармана баллончик с перечным газом, который носила с собой для самообороны от хулиганов и насильников, и с расстояния в полметра запускает толстенную струю жгучего средства в табло имениннику. Конечно, струи свежего перечного газа в упор и так-то было бы достаточно. Но так уж распорядилась судьба, что Геша был еще и аллергиком на всякое такое, знаете ли. И тут он сразу – брык на землю, схватился руками за лицо, за горло, пену пустил и ногами засучил в предсмертной, типа, агонии. Ну, девчонка, знамо дело, перепугалась этого еще пуще, подтянула свои мокрые леггенсы и дала за ворота такого стрекача, что только ее и видели. Когда Авдей прискакал к дружку, тот уже синеть начал от анафилактического шока. Страшное дело, в общем. Не было жмуров в последние часы в морге – так вот он, свежий кандидат объявился.

Хорошо, Авдей был в курсе недуга дружка своего, да и третий курс медучилища – это вам не воробей накашлял. Сбегал он в аптечку морговскую, притащил шприц с супрастином и вколол имениннику лошадиную дозу в ягодичную область. Помогло, знаете ли. Через пяток минут Гешка оклемался. Сел. Покрутил башкой, продышался, прокашлялся. Блеванул пару раз от избытка чувств, не без того. И увидел рядом своего спасителя со злополучной труповой рукой наперевес.

Встал он, покачиваясь, отобрал у дружка руку да ка-ак шваркнет его этой рукой по роже! Прямо ладонью труповой, прямо как бы пощечину ему или даже оплеуху отвесил. Тот, удивленный такой:
- За что, друг? Я ж тебя от смерти спас!
- А за то, что ты дурь мою не остановил вовремя. А еще друг, называется!

Вот такая вот симпатичная жизненная история. А вы говорите «морг»!