Изделие....- Смешные истории- Нахимоза- ХОХМОДРОМ

                                                                                                                   Г.С. Калиничеву

      Эта история произошла в те далекие времена, когда по стране еще разгуливал ясно видимый и хорошо ощущаемый призрак демократического централизма, когда к чувству голода и холода добавлялось чувство «глубокого удовлетворения», а жизнь руководилась и направлялась непререкаемыми «решениями очередного…»
      Так вот. Все случилось в одной воинской части, расположенной.…   В общем, где-то она располагалась.
      - Стоп! Сидим и курим 12 минут, - скомандовал капитан 3 ранга Турин матросам, которые на тележке перевозили укрытый брезентом какой-то длинный, имевший вид сигары, предмет.
      - Товарищ командир! – закуривая, обратился к Турину матрос Васечкин, - Ну, сколько можно? Нам надо из склада перевезти эту штуковину в технический ангар. Это каких-то четыреста метров. А мы минуту едем, а полчаса стоим. Едем две минуты и еще двадцать минут стоим. Перекуриваем. Дети быстрее рождаются.
      - А я бы за это время успел домой слетать, - вставил свой голос в этот диалог худощавый с большим носом, и от того похожий на морского слона, матрос Кругляков.
      - У тебя там девушка? Ты ее знаешь? – неожиданно спросил его, сидевший молча, мичман Ермолов.
      - Нет! Ее у меня уже нет.
      - Что, померла? – эдак участливо брякнул мичман.
      - Эх, если бы. Не. Мы с ней расстались. Она набрала лишний вес, - ответил Кругляков, - и стала больше меня.
      - Ша! Табань базар! Двинули дальше! – скомандовал Турин.
       «Хохотунчик», устроенный его командой, замер и тележка, на которой лежало укутанное брезентом «Изделие», как оно официально называлось, покатилась дальше.
       Сами же моряки называли «изделия» - «Мягкими игрушками», в которых вместо поролона набит тринитротолуол или его эквивалент, исчисляемый в килотоннах. Одна такая «мягкая игрушка» спокойно топила авианосец.
       В шифровках «вероятного противника» эти игрушки проходили под названием «смерть авианосцу».
       Перевозились изделия строго по расписанию, в соответствии с телеграммами, в которых указывалось время пролета спутников космической разведки.
       И так они ехали и ехали…
       В конце концов, они приехали к окончанию испытаний целой серии таких «изделий».
       Товарищи от науки и заказчика написали отчеты, частично списали материальную часть, частично отправили к себе – в институты. Какая-то часть из этих частей пропала неизвестно куда – в актах на списание значилась, как «утопленная при испытаниях».
       Все испытательные работы завершаются.
       И вот – накрыты столы. Произносятся тосты. Запеваются песни. Слабые духом засыпают в салате, сильные духом – засыпают в десерте. За объединенным столом остаются только самые сильные духом.
       Внезапно случается то, что для самых сильных духом случается не очень, чтобы регулярно, но частенько – кончилось «шило», спирт, ежели перевести это слово на язык Льва Толстого.
          - Гуревич! – обращается командир части к старшему научному сотруднику, мужчине лет пятидесяти, голову которого обрамляет научная шевелюра, а на ученом носу красуются профессорские очки, - Гуревич! В чем дело? Мы долго работали над нашими «игрушками»?
          - Долго! – отозвался тот, чья фамилия значилась во всех формулярах, как Гуревич.
          - Раз долго, так почему, в таком случае, наш банкет должен так быстро закончиться? – «наезжает» на того командир.
          - Шило кончилось! – отбрыкивается Гуревич, пытаясь держать голову прямо.
          - Ты зачем мне это сообщаешь? Ты хочешь лишить меня радости всеобщего общения? – заводится командир. Он пытается подняться и встать в третью позицию.
          И здесь Гуревичу приходит на помощь капитан 3 ранга Турин:
          - Слышь, наука? А ты давно на складе был? Сходи. Глянь. Может где чего и булькает?
          - Точно! Там же «НЗ» во фляге должен остаться! – обрадовался Гуревич, - Ну, ежели, его кто не обнаружил…
            И вся оставшаяся на ногах компания самых сильных духом направляется на склад, из которого Турин перевозил изделие.
             - Слушай, Гуревич, - перед входом на склад обращается к старшему научному сотруднику командир, - Если на складе мы ничего полезного для наших организмов не найдем, то Вам, товарищ Гуревич, будет вынесено наказание медицинской помощью нашего дорогого и доброго доктора Павлика Головнева. Ха-ха-ха! – и после небольшой паузы, - Не боись! Шутю это я так.
      Ворота открыли. Зашли. Включили свет и … враз протрезвели. На специальной тележке лежало укрытое брезентом и уже «списанное по Акту на списание» изделие, значащееся у супостата под грифом «Смерть авианосцу».
       - Ну, ни… - дальше слов у командира не было.

       - Не может быть.… Мы же все списали! – прижимая руки к груди, шептал Гуревич, - Мы же все списали, мы же все списали.… Не виноватый я! – раздался вдруг его фальцет, разнесся под сводами склада и улетел куда-то в угол ангара.
    - Тэээкс, спокойно, господа ученые, - начал его успокаивать, а заодно и остальных, числом два человека, научных работников, командир, - Это не пожар в бардаке во время наводнения, а просто одна из наших «мягких игрушек». Где шило? Мы зачем сюда приперлись? Гуревич! Я тебя спрашиваю – где шило?
       - Какое там шило? – взвизгнул Гуревич, - Какое шило? Скоро в заднице у каждого будет по шилу. Ты лучше скажи – что делать будем? Посмотри - она же снаряженная!
       - Ну и что? А делать мы будем, друг мой Гуревич – шило пить, - спокойно сказал командир.
         Они взяли флягу со спиртом, и пошли пить дальше.
          Утром вдоль берегов залива, в котором примостилась эта воинская часть, были высланы патрули. Служба охраны водного района закрыла рейд. Обнаруженная и уже списанная «Мягкая игрушка» была загружена в торпедный аппарат специального катера.
          - Ну, что, господа «наука»? Посмотрим - как в натуре это Ваше изделие убивает авианосцы? - промолвил командир, поднимаясь на мостик катера, - Вон, видите гранитный мыс на выходе из залива? – Он показывает на возвышающуюся из воды высоченную скалу, - Так вот – это и есть, я так думаю, вражеский авианосец. Я полагаю, и все, надеюсь, со мной согласятся, что гранит, - в этот момент он поднимает стакан, - крепче стальной обшивки корабля.
          И все, звоном стаканов, согласились с ним.
          Когда стих грохот взрыва и рассеялось облако дыма и водяного пара, когда опал водяной столп, поднявшийся на полторы сотни метров в небо, все увидели, что поросший соснами гранитный мыс, веками глядевший с высоты нескольких десятков метров на воды залива, исчез под ними.
            Все присели, хором икнули и… выпили еще.
Рулевого с катера вовремя вытащили из воды – он со страху сиганул за борт.
            Прошло несколько лет. Скальный скол показывают теперь гостям небольшого городка, раскинувшего свои улицы по берегам залива, в качестве реликвии.
             А изделия больше не перевозят и ими больше не стреляют. «Перестройка и гласность» разоружили и ликвидировали эту воинскую часть.
             И кому это все помешало?