Нам хотелось, жить и процветать,
Нам хотелось жизть с нуля начать.
Как в красивом импортном кино,
С фермы ездить на ролл с ройсе в казино.
Мы отдали голос кандидату,
Он пообещал свою расплату.
С тех времён с утра и до утра,
Край завётся ЧЁРНАЯ ДЫРА.
И соседи, ни за что и ни про что,
Обзывают нашу землю ДРИМ_ПОПО.
Отскакали, отсмеялись, отсвистели,
Уползли, зарылись, улетели.
Все кто может ползать и летать,
Пить, кусаться, жалить и вонять.
Даже мухи подались от нас вперёд,
Чтобы там продолжить свой проклятый род.
Жили мы у бога под рубашкой,
А сейчас у губернатора под пряжкой.
Если рядом пролетает самолёт,
Весь народ ликует и поёт.
Ну, а если заблудился в облаках,
И над нами пролетел то это крах.
Глохнут все моторы на ходу,
Крылья отлетают на лету.
Интуристы в окна руки выставляют,
Машут и от нас подальше отлетают.
Здесь лягушки песни не поют,
Комары у местных кровь не пью.
А мутант кукушка как пророк,
Один раз кукукнет и молчок.
И идёшь в магазин как дебила,
За шнуровкой и кусочком мыла.
Продавщица ушлая торгашка,
Вместо глаз убойная мелкашка.
Прежде чем набор тебе пробить,
Заставляет на весы тебя вступить.
Губернатор бизнес свой открыл,
Все прилавки в магазинах завалил.
И по телеку хвалил свои шнуры,
Для вхожденья в виртуальные миры.
Я два раза покупал набор сначала,
И в шнуровке ровно метра не хватало.
Вместо мыла камень из наждачки,
Чтоб по дольше мучался в висячке.
В место зоопарка три могилы,
В них клопов последних схоронили.
А в газете иностранной написали,
Что им люди кушать не давали.
Здесь покойников в земле не захоронят,
Они днём умрут, а ночью бродят.
Даже те кто раньше там лежали,
Встали и с могил своих сбежали.
В городской управе так поют,
Что земля здесь мягче чем в раю.
И цена за метр земле-пуха,
Больно стукнула покойников по уху.
А покойники сказали, мы вернёмся,
С каждым живчиком отдельно разберёмся.
Я хочу уехать в белую столицу,
Я хочу увидеть радостные лица.
Чтоб вовек не видеть местных девок,
У которых ноги от коленок.
Чтоб вовек не видеть местных женщин,
У которых вместо ямок много трещин.
Даже дальнобойщики стрелой,
Обьезжают край наш стороной.
Всё боятся, что ни будь от нас поймать,
То, чего возможно передать.
А девчата плечевые наградить,
То что на войне не подцепить.
Накатать бы мне письмо до президента,
Оголить у правды все моменты.
Указать причину, стаж с кнутом,
Как два дня работал пастухом.
Пол коровы, что оталось всё от стада,
Мне вручили как геройскую награду.
Чтоб пастись, я на руках её носил,
На поля, где от дождей земля как ил.
Она в жизть не видела быка,
И не разу не давала молока.
Днём подохла, ночью встала и ушла,
Старший зоотех сума сошла.
Губернатор в телевизоре сердился,
Его бизнес резко сократился.
И шнуры для процветанья края,
Не поступят больше из КИТАЯ.
И уменьшил роды всех детей,
А то взяточников больше чем людей.
Если всё дойдёт до президента,
К нам придёт с туннели лучик света.
В Кремль накатал четыре строчки,
Вывернул всю правду на листочек.
Что бы прокурор как старшый сутенёр,
Денежки вложил в колхозный двор.
А судья, крышующий бардели,
Выстроил конюшню в две недели.
Участковый место должен знать,
Перестать бандитов обирать.
Пусть они достроят все мосты,
Ясли, поликлинники, дворцы.
Что бы плечевые одиночки,
Получали от врачей платёж квиточки.
Выдавали три презерватива,
И в нагрузку два кусочка мыла.
Прилетела телеграмма из Столицы,
Вызвал мэр, к себе в свою темницу.
Вся охрана на весах меня смеряла,
В рост и ширь линейкой измеряла.
За спиной дубы пилой пилили,
И кувалдой, что-то колотили.
И уже совсем как на примерке,
Шейку мне измерили линейкой.
Выворачивали душу на изнанку,
Три гудящие бетонные мешалки.
Я от страха, что есть силы прокричал,
Ничего, я президенту не писал.
Мэр открыл письмо с печатью герба,
И прочёл посланье президента.
"Мы читали, скопом на собранье,
Ваше милое, и доброе желанье.
Если все по чести жить должны,
Значит президенты, не нужны.
Ваши документы на резинке,
Потерялись в мусорной корзинке.
К вам приедит наш мордоворот,
Вы готовите в стране переворот!
P.S. Вам ответил по привычке как и в старь,
Самый младший, самый низкий секретарь.
Но на этом не заканчивалась доля,
Как и вождь за правду стал невольник.
Я очнулся приколоченный к стене,
Вверх ногами в чистой убранной избе.
Языком снял с шеи все шнуры,
Для вхожденья в виртуальные миры.
Вытащил со лба огромный гвоздь,
Огляделся поздоровался как гость.
На стене часы отбили полночь,
Вылезла кукушка и как сволочь.
Один раз во всё своё едало,
Мне КАПУТ как здравствуй прокричало.
В спешке вытащил из сердца и прибитых рук,
Скобы, ломик и точильный круг.
Но, на этом, не заканьчивалась доля,
Оказалось, что по пояс я в бетоне.
Как Мересьев полз я до часов,
И кукушкой раздолбал раствор оков,
Но на этом не заканьчивалась доля,
Вся изба, дубовый гроб на дне у моря.
Хорошо ТИТАНИК проходил,
Он мой гроб кормою зацепил.
Где я только с ПРАВДОЙ не бывал,
Правда, матку я у правды не видал.