Как-то по Риве гуляя…
(Был выходной у меня),
Дева навстречу такая
Шла… Понял: жизнь не фигня!
Нервно икнул: «Мама мия!
Ах, этот трепетный стан!
Донны прощайте другие,
В жизни случился роман!»
Дайте Амуру медали!
В цель он попал по уму!..
Сердце мое вы украли,
Но отказали ему…
Чувство пылало, страдая…
Ангел в Москву улетел…
И оказался тогда я
Как-то совсем не удел…
ПрОдал весло и гондолу
Шест, рыболовный крючок,
Место парковки-прикола,
Сдал профсоюзный значок...
Здравствуй, столица России!!!...
Где ты, любимая, где?
Водники - люди лихие,
Если есть водораздел,
Значит, нам будет работа!
И на закате уже
Стал капитаном на шкоте -
Русской старинной барже.
Речка в объятьях гранита,
Волны бьют пеною в мол…
Мне на груди тушью «Рита»
Игорь-старпом наколол…
Ночь… Чтоб развеять тоску я
Тихо пою: «Где же ты?..»
Скрип тормозов… Носом чую:
Это, конечно, менты!!!
«Эй, гастарбайтеры, хватит
Песни орать - люди спят!
Да и, товарищи, кстати,
С вас по семьсот пятьдесят!»
И ещё Вот был бы я какой неприличный гондольер, я б тебе сказал брателло, что за рыболовные принадлежности, проданные тобой ты теперь имеешь кровника. Но подумал. ЭЭЭЭЭЭЙ! Ты же мне родной брат. Какая может быть между нами вражда? Брат мой. Вернешься от Риты к нашим гондолам – отдашь мне 500 евро за крючки. И хватит про это. Никодим-младший
Аристарх, третий ты наш, ты когда со своей гондолы упал, наверно об яблоню сильно копчиком ударился. Какие 500 евро? В Венеции давно рубли в ходу. И не твое наследственное весло я продал, а бабушки Даздрапермы. И не крючок, а колеебательную блесну.