Дело было в трактире где птичью
каждый мог заказать себе снедь,
где супы можно кушать из дичи
ну а можно и просто сидеть.
Отдавалась здесь страстно кухарка
средь кастрюль и горячих жаровен
и ей было отчаянно жарко
от прилива нахлынувшей крови.
Поправляя в волосьях заколки
она птицу искусно кромсала
и лежали в рядах перепелки
места им на столе было мало.
Сколько чувств растекалось рекою
руки жег член упругий чумички
и летали над красной плитою
перепелочек птичек яички.
Они падали с брызгами звучно
и тонули в огромной кастрюле
и ложились на донышко кучно
как в мишень автоматные пули.
Отдавалась кухарка и знала
что суп будет отменно прекрасным
но при этом она понимала
что сей труд станет делом напрасным.
Высыхала кухарка бельишком
по мужчинке, что нравился ей
габаритами тот был не слишком
ни жены не имел, ни детей.
Каждый день, принимая заказы
она видела этого типа
он директором был нефтебазы
и страдал от ангины и гриппа.
Был мужчина он в целом приличный
зуб имел под губой золотой
и не скажешь что не симпатичный,
НО ДВЕНАДЦАТЫЙ ГОД ГОЛУБОЙ.
Перепелочки суп он не кушал
ел лишь маковый к супу калач
скрипку ухом наставленным слушал
ему нравился юный скрипач.
А кухарке обидно до страсти
ведь никто ее здесь не Е…Т
она рвет перепелок на части
и в сердцах яйца мелкие бъет.