Сколь пленительно с фавнами, нимфами
В пасторалях подпрыгивать чувственно
И взывать благозвучными рифмами
В такт творению виршей искусственных
Воспаряя в объятьях Эоловых
В вихре вальса порхать амфибрахием
И вбивать в наши глупые головы
«Из гиштории и географии»
Эй, вы там, интеллекты лобастые!
Хватит вам испражняться гекзаметром
В ваших оргиях я не участвую –
Мне не сдать на пиита экзамена
Тем не менее, очень прикольно мне
Всем назло в стихоплётстве артачиться
Графоманскою рифмой глагольною
С доброй публикой лихо собачиться
С виду, я – неприступно ухоженный,
Словно в Кремль меня боссом назначили
А ночами, взвывая восторженно
Декламирую фразы гремячие
Мне бы волю, уж я б с удовольствием
Той лапши понавесил на уши вам
Лишь одно не даёт разглагольствовать:
Где ж найти дураков, чтобы слушали?
А когда я пишу гениальные строфы И во мне торжествует великий поэт, Понимаю: Парнас - это наша Голгофа - Ничего в нём, поверьте, хорошего нет.
И Пегас одряхлевший в конюшне по блату Приютился, болезный, на старости лет... И страдает склерозом старушка Эрато... Ничего в них, поверьте, хорошего нет.
Амфибрахии, дактили, ямбы, хореи И анапесты - всё устаревший памфлет. Их придумали, верно, протоиереи... Ничего в них, поверьте, хорошего нет.
Понимаю... и голос становится тише, И остался я сам, как и был, не воспет. А ведь мог бы слагать бесподобные вирши, Но, увы, ничего в них хорошего нет.