Когда солдат не на посту,
Ищи болезного в наряде.
Безмерно рады молодцу
В посудомойке, иль на складе,
Утюжит тряпкою спортзал,
Елозит грязь по коридорам;
Наряд-наряд, да кто назвал
Тебя таким красивым словом?
Ведь не зовут собакой льва,
Не кличут кошкой бегемота!
Наряд – не ленты-кружева,
Наряд – тяжёлая работа.
Наряд даётся за пустяк,
За непомерное старанье,
Нерасторопность, просто так,
Наряд являет наказанье.
Постель заправишь на «авось»,
Познаешь прелести сортира.
Наряд – страшилка, острый гвоздь,
Наряд без очереди – шило.
Копытишь снег на полосе,
Елозишь щёткой туалеты.
Короче ,жизнь во всей красе,
Похабней только оперетты.
Качаешь тоннами бензин
Рукой замёрзшею, убогой,
Но это, батенька, экстрим,
Мы поспешим другой дорогой.
Для просвещенья октябрят
Мы прогуляемся с охотой
В обыкновеннейший наряд
С обыкновенной авторотой...
*** *** ***
Судьбы злосчастный поворот,
Как по седалищу подковой –
Увы, сегодня наш черёд
Идти нарядом по столовой.
Хлеб превратился в сухари,
Прогоркло масло, суп холоден;
Из роты напрочь соскребли,
Не глядя, занят, иль свободен.
Кому охота, господа,
Пахать субботу-воскресенье?..
И вроде общая беда,
А как полярны настроенья
И выражения лица;
Уходит «дедушка» из роты
Откушать пряного мясца,
А «молодой» идёт работать --
Уважить волчий аппетит
Со всем стараньем, не портача.
Перед служивыми стоит
Вполне понятная задача:
Отдраить дочиста полы,
Помыть вождя суровый профиль,
Накрыть ко времени столы,
Почистить кафель и картофель.
На службе ярый аппетит,
Хороший кус желанней клада,
Столовка тянет, как магнит,
Столовка – воину отрада.
В « отраде воинской души»
Немало кормится народа,
А потому-то, малыши,
Здесь не потерпят тихохода.
Из кожи вылезть, но успеть,
Иль под горячую, под руку...
Как от охотников медведь,
«Салага» мечется по кругу.
Ни чертыхнуться, ни курнуть,
Но под мотивчик «аты-баты» --
Армейской жизни плоть и суть,
Вошли голодные солдаты.
Солдат, что шмель на васильке –
Набил утробу, и в дорогу,
Не на «гражданке» в кабаке;
Здесь не подолгу, а помногу…
И снова крутятся « волчки»,
И снова золотом минута,
И вновь торопятся бачки
И расставляется посуда.
И ты не прочь в зубастый рот
Отправить что-то поконкретней,
А потому второй заход
Не обязательно последний.
Влачит салага тяжкий крест:
Куда ни глянь, посуда грудой,
Килиманджаро, Эверест!
Страна завалена посудой!
Проворно пайку проглотив,
Ушли довольные солдаты.
Теперь на сцене коллектив –
«Посудомойки-«автоматы».
Как заведённый, «молодой»
Утюжит грязную тарелку,
А кто не дружит с чистотой,
Того сержант, «как Тузик грелку»…
Летают руки, мельтеша
Ополоумевшей коровой;
Они успеют не спеша,
А вдруг дежурный по столовой
(Они, как правило, строги)
«Переживает» с перепою,
А вдруг он встал не с той ноги,
А вдруг поссорился с женою?
Дежурный – шишка, командир,
Он всех важней, подумать страшно;
А вдруг не выбрался в сортир,
А вдруг он выспался неважно,
Иль занедужил животом,
Отведав мерзостного гриба,
Потрёт посудину платком?..
Господь, яви подобье скрипа!
Начнёт витийствовать, томить
Лицом униженного гранда…
«Перетереть и перемыть» --
Вполне логичная команда,
Как разносолы на Покров.
И, чтоб начальственные лица
Не допекали мастеров,
В кастрюли сыпется горчица.
Подальше, чавкая, шипя,
Грозя невиданнейшим пиром,
Бурлит огромная бадья,
Рыгая на пол комбижиром.
Нет « фэйри»? Горе не беда!
Не прижилась на «фэйри» мода,
Но есть горячая вода
И каустическая сода.
Руками, в каустик, в жару,
Полы усердием мозолишь,
А кафель плавает в жиру,
А жир иначе не отмоешь.
Всенепременно б помогли
Беде перчатки на резине;
Разъело руки до крови,
А где перчатки? В магазине.
Отмыли завтрак и обед,
Перемогли постылый ужин,
А перекура нет и нет,
Ленивец армии не нужен.
Отмыты баки и углы,
Ласкает свежестью окошко,
Сияют кафелем полы,
И начинается картошка --
Пятнадцать сумрачных рогож…
Хронометр тикает предвзято,
На месте стрелок ржавый нож,
Мешок с картошкой циферблатом…
А впереди маячит рай,
Как перед дурнем перестройка –
Мешок дочисти и ступай…
О, добродетельная койка!
-- С ножом – храбрится зампотех --
И я искусная кухарка… --
Ножей хватает не на всех,
Спасай, солдатская смекалка.
На наковальне молотком
Расплющишь ложку, или вилку,
Скукожишь губы уголком,
Неподобающую пилку
Зажмёшь в прижимистый кулак,
Как напроказившую кошку,
И, матерясь в бесстрастный бак,
Терзаешь «долгую» картошку.
Часы неспешною арбой,
Хромой букашкой по газете;
С такой «механикой» отбой
Узреешь только на рассвете.