Запутавшись в крыльях, что виснут от тяжких грехов,
На фоне заката мерцая сияньем зловещим,
Мечтая назавтра начать всё сначала, конечно ж,
Мой ангел мятежный души размагнитил штрихкод –
Оплачено всё, все ошибки, просчёты, вся дурь,
Наивность сбежала, всех комплексов сброшены латы…
Он ежится чуть от своей обнажёнки крылатой,
С шальным любопытством гадая – а как там, в аду?
Вечно-безмолвное Небо, смутно-прекрасное Море, Оба окутаны светом мертвенно-бледной Луны. Ветер в пространстве смутился, смолк в безутешном просторе, Небо, и Ветер, и Море грустью одною больны.
В холод гибнет и меркнет все, что глубоко и нежно, В ужасе Небо застыло, странно мерцает Луна. Горькая влага бездонна, Море синеет безбрежно, Скорбь бытия неизбежна, нет и не будет ей дна.
Я список кораблей прочел до половины. О. Мандельштам
Во! Я о том же: являет нам Костя достойный пример, Как и Хи-хи, протянуть до небес поперечные длúны. Не переплюнут однако обоими вечный Гомер, Список которого классик прочел лишь до половины…
Тот ангел мятежный, в бесплатных трудах и заботах, Замаялся весь от своей бесполезной работы. Сложив свои крылья, гадает на фоне заката,- Какая в аду у чертяков бескрылых зарплата?