Опрокинутым штампом тебя повалил я в траву…
Там всю ночь мы с тобою искали эмоций двучлен…
Не нашли.
И…
Ушли ошалевшие,
эту оставив строфу,
в назидание тем, кто готов на коварство подмен,
там, где камень не сердце,
где терпят всех нас до конца…
И при этом не воют поэтовым о
разделённой на части любви…
Я тебя уломал, ты упала, согласная ниц, И закрыла глаза, и вперёд подалась ко мне тазом. Я достал свой двучлен и грохотку отборных яиц... И теперь вот валяюсь со штампом эмоций под глазом.
Там, где смыслы не вАжны, а может и нет этих смыслов, а только лишь штампы двутавров, там двучлены жуют по ночам винегрет, и коварство подмен замышляют кентавры, там вершит чудеса Скородинский Ицхак, строфы пишет и бедным кентаврам читает; те плохие стихи не выносят никак и хиреют они и один за другим вымирают…
Может мне не попасть и вовеки в мейнстрима струю, только: "Автор - совсем не ханжа!" - заявлю без боязни. Это он растолмачивал нам "Книгу песен" тую на ему одному лишь понятном своем новоязе...